21 Грудня 2014
4374
Во время похорон погибшего бойца, славутчанина Ивана Лесникова, неотлучно возле его гроба находилась молодая девушка. Она ничего не замечала вокруг, только непрерывно гладила ладони погибшего и с грустью, отчаянием и болью смотрела в лицо человека, которого так ждала с фронта и готова была назвать своим мужем. Лицо любимого....
Во время траурной церемонии
Невеста Ивана Лесникова отказалась что-либо рассказывать об их взаимоотношениях, лишь тихо сказав: "Это личное". А вот поделиться своими впечатлениями о Ване и рассказать о его последних днях жизни Виктория согласилась, прокомментировав: "О таком человеке нужно и писать, и говорить, чтоб о нем помнили, не забывали..."
- Виктория, так каким Иван был человеком?
- Знаете, первое, что сразу бросается в глаза, это его доброта. Он ведь совсем не хотел воевать, особенно ему тяжело было даже думать о том, что он вынужден будет кого-то убивать. Но, тем не менее, Иван, несмотря на свои молодые годы, был настоящим мужчиной, готовым защищать свой дом, свою страну. Он говорил: "Россия сосредоточила войска уже по всей границе с Украиной, а мой родной город Славутич находится у самой границы. И хотя в нем нет военных действий, но я должен быть готов в любой момент защитить свою семью, свой город, свою страну от нападения".
Знаете, можно много рассказывать об этом человеке, но, когда он первый раз взял меня за руку, были такие ощущения, которые не передать словами: в его энергетике чувствовалась и мужественность, и мудрость, и чистота души.
- Виктория, а Иван изменился после мобилизации?
- Да, мне кажется он даже внешне изменился, не говоря уже о внутренних переживаниях. Перед отправкой на фронт Иван три месяца находился на полигоне, где их обучали военным навыкам. Так вот, Ваня рассказывал, что у государства к ним самое что ни на есть наплевательское отношение, по принципу: "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих". Питались они только тем, что волонтеры им привозили, одевались тоже в то, что люди собирали. Это тяжело психологически, ведь парни по сути готовы были пожертвовать ради своей страны самым дорогим - своей жизнью, а при этом государству было абсолютно наплевать на них. Я тогда очень старалась как могла поддерживать Ваню, так как в такой обстановке, как он говорил, легко сойти с ума.
Правда ребята, с которыми они вместе проходили обучение, были очень дружны, поддерживали друг друга. В таких ситуациях и рождается, по-видимому, самая настоящая мужская дружба.
- А после отправки в зону АТО у вас была возможность общаться с Иваном?
- Там все гораздо сложнее. Я Ване звонить не могла, так как по моему сигналу противник мог вычислить его месторасположение. И лишь изредка, когда Иван находился действительно в безопасном месте, он бросал мне СМС или звонил сам, и мы могли немного пообщаться.
- А как вы узнали о том, что Ваня получил ранение?
- Знаете, я совершенно не была готова к этой ситуации. Мы ведь с Ваней даже не допускали мысли, что что-то может случится, поэтому не обговорили, что в случае чего с кем мне можно связаться. У меня просто не поворачивался язык сказать ему, что может произойти что-то плохое. Мы говорили только о том, как все будет хорошо, когда он вернется домой.
И вот от него долго не было никаких вестей. У меня появилось какое-то плохое предчувствие, и я впервые решилась позвонить ему сама. Но, несмотря на то, что телефон был включен, трубку никто не брал. Тогда я начала искать информацию через соцсети и только тогда узнала, что Ваня ранен. Позвонила его маме и вскоре села в поезд, следовавший в Днепропетровск.
- И что было, когда вы приехали в больницу, где находился Иван?
- Там было очень тяжело и страшно. Ваня был весь порезан, его мучили нестерпимые боли, ведь внутренние органы были травмированы, это волной отдавало в позвоночник. Он был привязан к кровати, так как после операций нельзя двигаться, соответственно, очень затекали конечности. Ему даже разговаривать нельзя было, так как внутри все зашито.
Но что меня поразило больше всего - это какая-то озлобленность персонала больницы, безразличие с их стороны. Они не хотели меня пускать к нему. Ну как же так можно? А если я вижу его в последний раз? После моих продолжительным просьб, мне все-таки разрешили на 2 минуты зайти в палату. Мы успели переброситься с Ваней парой фраз. Казалось, он не понимал всей сложности ситуации: говорил, что после операции поедем домой.
Второй раз мы увиделись в коридоре, когда его везли на операцию. Он считал себя почему-то виноватым, что за него волнуется так много людей, просил у всех прощения.
Потом мне нужно было уезжать, и я слезно молила врачей пустить меня в палату к Ивану, но их ответ был однозначным: "Он спит. Не нужно его беспокоить". Эти люди не понимали, что я не собираюсь никого будить, мне важно просто находиться рядом с любимым человеком, видеть его..."
И вот, наконец, после долгих уговоров, мне разрешили постоять в дверях палаты 5 минут. Ваня в это время находился в состоянии медикаментозного сна. И тут, когда я стояла в дверном проеме, получилось, как в кино: Ваня вдруг открыл глаза!
Мы начали говорить, но я видела как это тяжело ему дается и поэтому сказала: "Ты отдыхай, потом поговорим". Это была наша последняя встреча....
- Но ведь Ваня шел на поправку. Что же все-таки произошло, почему ему стало хуже?
- Не знаю. Мне сказали, что он пошевелился и что-то там нарушил. А ведь этого наверняка можно было избежать, если бы кому-то из близких разрешили рядом с ним находиться. Мы бы смогли следить за его состоянием, помогать, да даже просто отвлекать его от грустных мыслей. А так представьте каково человеку с такими болями лежать без движения и просто смотреть в потолок!
И тут Виктория замолчала. Она больше не могла сдерживать свои эмоции, слезы сами лились из глаз. Потом, немного успокоившись, она тихо произнесла:
- Он был таким добрым, так мечтал создать семью, родить деток. Как он любил детей!!! Такие люди просто обязаны жить!!!....
Записала Людмила БОГУН
