15 Травня 2015
2122
Съемочная группа долго думала, этично ли проводить проверки в Зоне отчуждения, но в конце концов решилась на это. - Сюда приезжают абсолютно разные люди, - рассказал ведущему проекта Вадиму Абрамову гид по 30-километровой зоне. - Есть те, кто интересуется историей катастрофы...
Съемочная группа долго думала, этично ли проводить проверки в Зоне отчуждения, но в конце концов решилась на это.
- Сюда приезжают абсолютно разные люди, - рассказал ведущему проекта Вадиму Абрамову гид по 30-километровой зоне. - Есть те, кто интересуется историей катастрофы, Советского Союза в целом. Есть те, кто поиграл в компьютерную игру Stalker. Есть такой психологический момент, который называется радиофобия. На моей практике были такие случаи, когда люди покрывались пятнами, услышав звуки дозиметра. Поэтому если у вас радиофобия - лучше вернуться в Киев.
- Мне нужно было поехать и увидеть, как там все на самом деле, - объясняет руководитель ТО Виктория Бурдукова. - Не понаслышке знаю, что такое радиофобия. Когда приехали, я команду предупредила – моя реакция может быть любой. Но там мне было спокойно.
Страшно стало в начале, когда мы остановились между третьим и четвертым реактором, возле прудов. Вадим делал первое интервью с нашим гидом. А уже около мемориала, рядом с местом аварии, стало першить в горле – сработала психосоматика. В этом месте нет факторов, из-за которых на самом деле могло бы пересыхать в горле. Возможно, таким образом «выходили» мои страхи.
Виктория Бурдукова - киевлянка, и события 26-го апреля помнит хорошо - в 1986-м ей было одиннадцать лет.
- Я не до конца понимала, что происходит. Но помню тот момент, когда в новостях стали рассказывать, что нельзя открывать окна. Что нужно делать ежедневно влажную уборку.
В один из дней, я, по привычке, пошла встречать брата из садика. Двор был абсолютно пустой – вообще никого, ни души. Дождалась брата. А на обратном пути мы встретили маму, которая дала мне чертей – нельзя было ходить по улице! При этом, мы все были на демонстрации 1 мая. Ведь о том, что все плохо, стало известно через время. И до того, как стали массово эвакуировать детей из Киева, меня с 6-летним братом отправили на самолете к бабушке в Ростов-на-Дону. Как папа, инженер, смог достать нам билеты - не знаю до сих пор. Кстати, когда он забирал документы в школе и садике, директриса сказала: «Партбилет на стол положите!» Он ответил: «Хорошо!».
Когда прилетели в Ростов, нас встречала бабушка. Но сразу нас к ней не пустили. Мы прошли дозиметр, нам проверили щитовидную железу и отправили на несколько дней в больницу. Там лежали дети из Припяти... После этого я год провела в Ростове, а вернувшись в Киев, продолжила жить как все. Однако детские страхи и переживания остались. Это была опасность, которой не видно, от чего нельзя было защититься. Дозиметров в свободном доступе не было. Народ сметал красное вино с полок, в аптеках не было йода. Пропала из продажи ламинария, которую до этого никто не ел, - она тоже йодосодержащая. По улицам постоянно ездили поливочные машины...
По словам Бурдуковой, ездить в Чернобыль стоит не всем, а вот посмотреть тематический выпуск «Ревизора» нужно обязательно:
- Я много, а точнее, очень много читала о Чернобыле. Особенность радиации в том, что она, в первую очередь, сильно влияет на детский формирующейся организм. Особенно на половую функцию. Поэтому людям до 30 лет там делать нечего! Я не медик, но из книг сделала такие выводы. Своим детям я рассказала и о поездке, и о своих ощущениях. Это нужно им рассказывать! Надеюсь, через нашу, пусть очень особенную и своеобразную подачу, дети узнают намного больше об этой трагедии, - надеется руководитель ТО.
Своеобразная подача, о которой говорит Виктория, подразумевает привычную ревизию непривычных мест. Вопрос, нужна ли она в Чернобыле, для создателей «Ревизора» стоял остро:
- Сомневались долго, - вспоминает Бурдукова. - Потом на пост-шоу «Страсти по Ревизору» наш эксперт Михаил Плотников сказал: «Нельзя к таким вещам относиться с точки зрения – давать ли табличку «Ревизора»... Я не самый циничный человек, все пропускаю через себя. Думала в этом случаи именно об этике. Но побывав там, я поняла, как важно наше решение. Все забыли о людях, которые сейчас постоянно там работают. Они нуждаются в том, чтобы о них снова заговорили. Им задерживают зарплаты. В стране война, у правительства другие проблемы. Но работники 30-километровой зоны защищают всех украинцев от страшных последствий той аварии. И если наша работа в том, чтобы напомнить о них, я не зря работаю.
Для шеф-редактора «Ревизора» Анны Жижи эта съемка тоже стала знаковой:
- Никакого ужаса там я не ощущала. Осознание значимости момента накрыло, дошло, догнало уже вечером, - признается Жижа. - Когда вернулась домой. Особенно ощущение тишины в Припяти. Наш звукорежиссер (большие и красивые глаза которого там, кажется, стали квадратными) на обратном пути сказал: «Ребята, я такой тишины в жизни не слышал!». А он работает со звуком и понимает, о чем говорит.
Мы много и нервно смеялись. Когда замеряли радиацию, пытались разобраться в «зивертах» и «микрорентгенах», когда видели на дозиметре превышение нормы в разы. За этими смешками прятался обычный человеческий страх. Это теперь я понимаю, что там есть опасные места, но они локальные. И если делать все, как говорит гид, получить облучение невозможно.
На наши посты и чекины около четвертого реактора пришло много вопросов. От зрителей и коллег, знакомых и друзей. «Зачем? Что вы там забыли?» Я в ответ говорила и повторюсь – не мы там забыли. Мы были там, чтобы все украинцы не забывали и помнили об этой трагедии!
По материалам пресс-службы «Нового канала»
