Воспоминания людей о техногенной катастрофе на ЧАЭС

Мы продолжаем публиковать воспоминания людей о техногенной катастрофе 30-летней давности – аварии на Чернобыльской АЭС. Жизнь многих наших сограждан после тех событий апреля 1986 года действительно разделилась на «до» и «после» аварии. Многих она сорвала с насиженных мест...

Мы продолжаем публиковать воспоминания людей о техногенной катастрофе 30-летней давности – аварии на Чернобыльской АЭС. Жизнь многих наших сограждан после тех событий апреля 1986 года действительно разделилась на «до» и «после» аварии. Многих она сорвала с насиженных мест, “мирный” атом заставил задуматься человечество о своей безопасности и о том, что технический прогресс требует вдумчивого, осторожного подхода. Мы хотим, чтобы об этом помнили и не забывали тех трагических минут в жизни человечества. Чтобы не забывали тех людей, которые до конца выполнили свой профессиональный и человеческий долг, и тех, кто боролся с последствиями аварии даже ценой своей жизни.

О том, чем запомнились весна и лето 1986 года, мы спрашиваем у простых людей – жителей и гостей нашего Славутича.

Ветеран ЧАЭС, председатель профсоюзной организации неработающих пенсионеров ЧАЭС Лидия КЛИМОВА:

– Мы с мужем собирались рано утром на дачу. Он пошел в гараж за машиной, но ему ее не дали – выезд всем был запрещен. Об аварии мы еще не знали, но я уже слышала, что по городу ездило много санитарных машин. Никто из нас не предполагал в те минуты, что авария могла быть на атомной станции, я даже мужу Сергею сказала, что. Возможно. авария на железной дороге. Мы жили рядом с медсанчастью, почти на берегу Припяти, поэтому я услышала шум санитарных автомобилей, а позднее по городу стали ездить специальные автомобили для мытья улиц, везде была пена.

Муж вернулся и сказал, что на атомной станции что-то произошло. Мы начали звонить на станцию, но все телефоны молчали. С трудом муж дозвонился, ему ответил Владимир Березин, который сказал: «Сережа, произошла авария, катастрофа, приходи на работу. Больше сказать ничего не могу». Я тоже работала на атомной станции и была еще парторгом цеха, а по инструкциям ГО меня должны были информировать. Вместе с мужем мы пошли домой к начальнику нашего цеха централизованного ремонта, но оказалось, что дома была только его бабушка, которая и сказала, что он с вечера уехал на дачу. Потом мы зашли к нашей соседке на девятом этаже Людмиле Соколар и с балкона смотрели на яркое радужное зарево над 4-м энергоблоком.

Когда пришли домой, то часов в 10 утра позвонил Евгений Куплешников, начальник цеха, и проинформировал обо всем. Он попросил обзвонить работников цеха, чтобы никуда не выезжали. По решению созданного штаба оперативный состав и ремонтники должны были быть на месте для создания специальных ремонтных групп.

Также мне запомнился такой профессиональный и патриотический порыв одного из наших сварщиков. Он позвонил мне и спросил, когда ему выйти на работу. Я ответила: «Миша, тебя, наверное, не включили, в табеле бригады ты находишься в отпуске». Он ответил, что ДОЛЖЕН быть вместе с ребятами на рабочем месте. И таких примеров было очень много, когда работники атомной станции включались в работу по ликвидации последствий аварии. Но были и такие, которые уже в 4 утра были на станции Янов, чтобы уехать на московском поезде…

Рафаэль МАГЕРРАМОВ:

– В 1986 году, после окончания авиационного института, я работал в Грозном, в аэропорту. Так судьба распорядилась, что мы за два–три дня приехали в Припять, на свадьбу сестры жены. Ведь у меня в паспорте есть отметка Припятського ЗАГСа, когда в 1981 году я женился на припятчанке. Моим тестем стал Александр Шадрин, который был в 1986 году начальником смены станции. В субботу в ЗАГСе Припяти еще проводили (хотя и была задержка по времени) роспись девяти молодых пар, среди которых были и наши родственники. Свадьбу мы отгуляли в ресторане, даже с нарушением “сухого закона”, так как привезли семь литров азербайджанского коньяка. В этот же день мы еще ездили в Чернобыль, а потом уже был ресторан, правда, в 11 часов вечера нас попросили освободить помещение, так как привезли кормить людей с атомной станции. Второй день мы гуляли на даче Шадрина в Краснице, где и пробыли еще два дня. 29 апреля мы приехали в город, чтобы забрать рассаду для дачи. А по городу ездили поливочные автомобили и людей не было видно... В тоже день нас вывезли из зоны.

Это мини-интервью было бы неполными, если бы мы не сказали, что 28 апреля 1986 года Рафаэлю Магеррамову исполнилось 25 лет, а сегодня мы поздравили его с 55-летним юбилеем.

Ветеран ЧАЭС Альбина ГРЕЧИШКИНА:

– Я жила в Припяти в первой 16-этажке на углу Дружбы народов и Лазаревой, работала в отделе ядерной безопасности. 26 апреля с утра мне принесли йодистые таблетки, сказали, что произошла авария, и я разносила их по квартирам нашего дома, правда, не всех заставала дома, так как была суббота и некоторые на выходные выехали отдыхать. Многие из нас не представляли всей опасности, и к нам на крышу (а я жила на четырнадцатом этаже) да и в квартиры приходили люди с биноклями, чтобы увидеть, что делается на четвертом реакторе. Над реактором стояло голубоватое яркое сияние. Мы не задумывались над тем, что это хождение людей на крышу опасно, как и то, что люди нанесли много грязной пыли в дом. Уже 26 было объявление по радио об эвакуации. Нам объявили, чтобы мы брали немного вещей и документы, так как уезжаем всего на трое суток. А 27 апреля (это было воскресенье) пришли автобусы, они заполнили все улицы и стояли почти у каждого дома. Многие взяли только документы и бутерброды в дорогу. Всё было организованно и довольно спокойно, в каждом подъезде были определены старшие, паники никакой не было.

Иван НАУМЕНКО, житель Славутича:

– Я сам родом из Копачей, работал водителем молоковоза в совхозе «Комсомолец Полессья». 26 апреля я работал дома по хозяйству, потом возил молоко, нам не сразу сообщили об аварии. Мы, работая в совхозе, еще восемь суток возили молоко. Дозиметристы уже прошли до самого Лелёва, а мы продолжали возить молоко, только посты милиции и военных приходилось объезжать лесом... И только 3 мая нас вывезли в чистую зону.








Виталий ГОРШКОВ, участник ликвидации последствий аварии на 4-м энергоблоке, руководитель шахматного клуба в Славутиче:

– По первой специальности я – строитель и начинал строить Чернобыльскую атомную станцию с первого куба бетона. После завершения строительства и пуска четвертого энергоблока я уехал работать в Энергодар, а в Припяти осталась жена и двое дочерей. Работал я прорабом в строительном управлении «Союзэнергохимзащита». 27 апреля мы были на работе, когда меня нашел начальник управления и сказал, что на Чернобыльской атомной сильная авария. Я поспешил к телефону, чтобы созвонится с дочерьми, но связи не было. Попытались прослушать по приемнику «Голос Америки». Там услышали, что на Чернобыльской атомной станции произошел мощный взрыв, тысячи облученных и есть погибшие. Потом я узнал, что город опустел, всё население было эвакуировано.

В конце мая 1986 года я напросился в команду для оказания помощи в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Вместе с товарищами мы работали в аккумуляторном помещении вентиляционной трубы, на 25-й отметке. Жили мы в Чернобыле, за время работ я получил 60 рентген. Когда мы только прибыли в зону, меня поразило то, что пришлось трижды переодеваться. Особенности работы и жизни во время вахты я и сегодня хорошо помню. В некоторых помещениях, где нам пришлось выполнять работы, можно было находиться не более трех минут, а когда смотрели из окна общежития на Чернобыль, видны были знаки «Осторожно, радиоактивное загрязнение». Всего я отработал две вахты и спустя 28 дней вернулся в Энергодар. После возвращения я еще принимал участие в строительстве четырех блоков Запорожской АЭС, а потом переехал в Славутич.

Беседовал Вадим ИВКИН