22 Червня 2018
1625
Их сегодня называют “дети войны”. Сегодня тех, кто помнит трагические дни той части Второй мировой, которую большинство людей старшего поколения, которые составляли население бывшего СССР, называют Великой Отечественной, становится всё меньше и меньше. Мы не говорим об участниках...
«Всё звучит во мне его голос,
Всё звучит во мне его песня!»
Их сегодня называют “дети войны”. Сегодня тех, кто помнит трагические дни той части Второй мировой, которую большинство людей старшего поколения, которые составляли население бывшего СССР, называют Великой Отечественной, становится всё меньше и меньше.
Мы не говорим об участниках войны, которых сегодня среди нас – буквально единицы, а пытаемся собрать воспоминания тех, кому в 41-м году было от 6 до 14 лет. Сегодня они – уже убеленные сединой пожилые люди, с большим жизненным опытом, достаточным оптимизмом, не совсем крепким здоровьем, горечью памяти о тех трагических днях и бесконечной верой в победу добра над злом. В 77-ю годовщину нападения нацистской Германии на СССР, в состав которого входила тогда и Украина, корреспондент газеты попросил поделиться своими воспоминаниями детей войны Ивана Афанасьевича Сивера и Римму Михайловну Романенко. Попросил и записал. Вот их воспоминания.
"Я родился в селе Меловатка Кременского района Луганской области. Село наше было очень большое, население составляло около 6 тысяч человек и размерами было примерно 6х5 километров. Оно имело несколько улиц, а метрах в четырехстах от нашего дома был даже свой железнодорожный полустанок. В 1941 году мне шел 11-й год, я закончил третий класс семилетки. Как и большинство моих сверстников, я радовался окончанию учебного года, первому летнему месяцу, тем более погода была солнечная и жаркая.
О событиях в Европе мы, можно сказать, ничего не знали, родные тоже беспокойства никого не проявляли. В субботу 21 июня я поздно лег спать. Ставни в моей комнате с вечера были закрыты и поэтому, когда утром я проснулся от громкого стука в окно, мне показалось, что еще ночь и я только что лег. Сквозь сон я услышал голос за окном, который назвал нашу фамилию и пригласил отца в сельсовет. Спустя несколько минут он, быстро одевшись, ушел. Утром я узнал, что приходил посыльный из сельсовета. Отец был членом партии и председателем сельсовета. В тот же день я увидел мужчин, которые с вещмешками направлялись на станцию.
Отец пришел домой только в понедельник. Вот так мы и узнали, что без объявления войны на нашу страну напала фашистская Германия. Уже спустя несколько дней мы постоянно видели мужчин, которые направлялись в Кременную на сборный пункт райвоенкомата. Полным ходом шла мобилизация. Уже в июле по грейдерной дороге вдоль железнодорожного полотна потянулись первые группы беженцев. Они были обвешаны сумками, кошелками, некоторые тянули тележки, на которых были уложены вещи. Вместе со взрослыми шли и дети. Иногда они останавливались у нас в селе на отдых. Когда к нам приходили беженцы, мама размещала их и старалась подкормить. Так прошло лето. К концу лета через наш населенный пункт все чаще стали проходить различные воинские подразделения. Я гордился, что у нас останавливались офицеры, но, бывало, определяли на отдых и солдат. Когда их было много, то они просто клали на пол солому и на ней спали. Однажды в село пришло танковое соединение, так я впервые увидел знаменитую тридцатьчетвертку – танк Т-34.
Несколько машин стояло прямо в саду за домом. Один из танкистов заметил мое любопытство и посадил меня на сиденье, рядом с водителем, и даже немного провез. Я на всю жизнь запомнил эти мгновения. Осенью я снова пошел в школу, а точнее − в 4-й класс одного из отделений нашей семилетки. Спустя некоторое время над нашим селом начали летать самолеты, позднее мы даже наблюдали воздушные бои и научились по звуку мотора и конфигурации корпуса распознавать самолеты наши и немецкие. Весной 1942 года мы всё чаще стали слышать канонаду, мужчин в селе стало очень мало – почти все ушли на фронт. Лошадей в колхозах тоже забрали на войну. Мы помогали взрослым пахать огороды, используя в виде тягловой силы коров.
Всё чаще немецкие самолеты пролетали над нами, чтобы потом бомбить железнодорожные узлы и промышленные центры области. В один из летних дней 1942 года (этот день запомнился потому, что с утра мы не услышали звуков канонады) в полдень на дороге, которая с возвышенности спускалась к Меловатке, вырос столб пыли, спустя пару часов в село вступили румынские и итальянские солдаты. Так началась шестимесячная оккупация нашего села. Вступившие в село захватчики первым делом просили молоко и яйца, сами ловили хозяйских кур, тут же ощипывали и варили на костре для себя еду, потом тут же садились есть. Так прошло несколько дней, военные ушли из села, а вместо них в селе появилась большая группа полицаев, человек около сорока. Большинство из них было местными жителями, многие дезертировали с фронта или же прятались во время мобилизации. Они ходили по домам, забирали скот, домашнюю птицу, искали остатки зерна. Особенно доставалось тем, в семьях которых были коммунисты. Досталось и нам − у нас забрали корову, остатки зерна, двух поросят. Большим подспорьем стали мои походы с товарищами в поле, где мы собирали упавшие после уборки урожая колоски. Полицаи гоняли взрослых на работу в коллективное хозяйство и строго контролировали выполнение работ.
Немцев же мы увидели уже незадолго до освобождения. В январе 1943 года мы всё чаще опять стали слышать канонаду. Вступившие в село немцы разместились и в нашем доме, а нас выселили в погреб. Прошло два дня ожесточенных боев, потом всё стихло. Когда мама выглянула наружу, то увидела идущую соседку, которая замахала руками и закричала: «Выходите! Наши пришли!» Ими оказались солдаты-разведчики. Спустя многие годы, когда я уже служил в армии, я узнал о том, какие тяжелые бои проходили и во время отступления Красной Армии, и в период освобождения Луганской области. Долгое время и в нашем селе, недалеко от ближнего к железнодорожному полотну дома, на огороде, в земле торчал стабилизатор большой авиационной бомбы. Уже после войны, когда я учился в горном техникуме, в один из приездов домой я не увидел ее, и мама сказала, что военные ее забрали».
Спустя месяц или полтора в дом пришла похоронка. Еще ей запомнились минуты, когда учительница приносила поднос с кусочками хлеба, который по счету раздавала детям. Когда фашистов отогнали от Москвы, к ним переехала тетя со своей дочерью. Спустя некоторое время взрослые приняли решение о переезде в село, потому что там легче можно было прокормиться. В селе у них появился огород, стало чуть легче. Римма Михайловна, вспоминая женскую половину своей семьи, не может без грусти говорить о той тяжелой работе, которая легла тогда на женские плечи. Быстро взрослея, она видела, что женщинам часто приходилось выполнять чисто мужскую работу, потому что ни в их маленьком городке, ни в деревне мужчин почти не стало, их заменяли женщины и подростки. И неизбывной болью входят в сознание слова и мелодия известной песни: «Просыпаемся мы – и грохочет над полночью то ли гроза, то ли эхо прошедшей войны!»
Слушая их рассказы, еще раз убеждаешься, что в годы войны имел место не только боевой подвиг, но и трудовой. А еще понимаешь, как тяжело сегодня человеку, пережившему годы войны и оккупации, слышать сегодня, что населенные пункты со знакомыми до боли названиями Попасное, Рубежное и другие сегодня опять на линии огня, опять подвергаются обстрелам и бомбежкам. Только уже не немцами, не румынами, не итальянцами…
Вот почему, наверное, надо рассказывать новым поколениям о трагических событиях Второй мировой войны, о горечи людских потерь и разрушении вокруг всего и вся. Просто необходимо, чтобы человечество не забывало прошлых ошибок и не допускало их повторения!
Вадим ИВКИН
